О семье Шапшал и Аппак.
Вследствие различных событий пути нашей семьи и каждого ее члена, в частности мои, были необычны. Это может оправдать повествование, на которое я долго не мог решиться. Итак, я передаю эти листы в руки тех, кто меня к этому побудил.
Всю мою жизнь мне везло. Это была боевая жизнь, полная трудностей и ударов, но моя удача меня не покидала; всегда находился выход, решение. Тот, у кого есть удача, идет своим путем по отмеренному ему времени. Наверное это самое необычное в моей жизни. Она была яркой, переливчатой, богатой событиями, меняющейся, активной и глубокомысленной одновременно. Эти записки субъективны, как и все воспоминания, - это меня оправдывает.
Фрагменты повествования частично датированы очень давним числом – многие уничтожены или потеряны. Но картинки прошлого все время всплывают у меня перед глазами. Это действительно картинки, т.к. я думаю в форме картинок – не слов. Несмотря на то, что это оптические явления, они тесно связаны с акустической реальностью языка. Собственно говоря, повествование о событиях моей жизни это пестрая структура тех языков, которые мне присущи. Так, воспоминания детства и юношества непосредственно связаны с русским языком…
О дедушке моего отца сообщить почти нечего. Дата рождения, происхождение и имя неизвестны. Засвидетельствовано лишь то, что папину бабушку звали, вероятно, Лея-Лидия. Также скудны и данные о родстве по восходящей линии со стороны матери. Прадедушка носил фамилию Бобович, имя и происхождение его жены неизвестны.
Прадедушка Шапшал умер рано. У него было 6 сестер. Его жена Лея-Лидия умерла, когда ей было за 90 в Ялте. Прадедушка и прабабушка Бобович жили в Евпатории. Они известны благодаря своему благосостоянию. Когда царю во время его посещения Крыма нужно было подготовить достойное размещение, выбор пал на дом богатых Бобовичей. Царь был очень доволен и щедро одарил хозяев на прощание узорчатой табакеркой с золотой эмалью. Она, к сожалению, с течением времени повредилась, но мы до сих пор ею владеем. Тетушка Лидия очень подробно об этом рассказывала, т.ч. эта история долго оставалась в памяти семьи. Сколько детей было у прадедушки Бобовича, сейчас уже не установить. Известно только, что у них была дочь Анна. Она в 13лет вышла замуж за Самуэля Аиваса. Свадьба была в Севастополе. Была ли это она или кто-то другой первой красавицей семьи, сейчас уже не установить, но эта история тоже жила очень долго и тетушка Лидия рассказывала ее с преданностью и восхищением. Когда жених к ней сватался, и ему можно было ее увидеть, ее привели к собравшимся гостям. На своей пышной груди она несла поднос с кофейными чашками для гостей. Это привело в восторг как приглашенных, так и жениха. Так и сыграли свадьбу через некоторое время после этого.
У рано умершего прадедушки Шапшала и его жены Леи было 8 детей. У Юфуды (Федора) было 2 старших и 1 младший брат, далее следовало 5 сестер. Пришло время, когда Юфуда должен был жениться. Итак, он отправился в путь свататься к невесте. Во время своего путешествия, вероятно верхом, он остановился переночевать в семье Аивас. Там он увидел красивую дочь Бекенес. Его сердце так воспылало, что он так и не доехал до места, где жила выбранная для него невеста. Он попросил руки дочери Аиваса и получил согласие. Ей было 15 лет, когда сыграли свадьбу в Севастополе в 1868 году. Юфуда Шапшал родился в 1836 году в Евпатории, она 16/28 февраля 1852 года в Керчи. У них было 6 детей, 4 сына и 2 дочери. Моя бабушка, папина мама, Прасковья Федоровна (по старотурецки Бекенес) пережила своего мужа на 28 лет. Он умер задолго до моего рождения в мае 1902 в Ялте в возрасте 66 лет, она - в Санкт-Петербурге 18 июля 1930, после того как посетила нас в Гааге. Отец написал ее портрет, который долго висел в нашей гостиной над камином. К сожалению, он сгорел во время бомбардировки в Гааге в1944 году. Отец искренне любил свою мать и долго страдал, когда ее потерял. Братья и сестры моего отца по порядку – Михаил, Ефим, Анна, Илья, он сам был предпоследним ребенком и наконец Лея-Лидия.
Мой дядя Миша, Михаил Федорович Шапшал, умер от рака в 1927, не дожив до своего 60-летия. Дата его рождениядолжна быть между 1869 и 1870 годами. О его биографии я знаю немного, пожалуй, только то, что он был биржевым маклером. Вторым сыном в семье был Ефим Федорович Шапшал. Год его рождения мне неизвестен. Он был врачом, женат, вначале 30 годов был арестован Сталиным и сослан. Он умер в 1939 году. Более подробные обстоятельства его смерти неизвестны. Он оставил 2 детей – Феликса и Анну. Что стало с его женой и детьми и где они жили после его ссылки, неизвестно.
Сестра – Анна Федоровна Шапшал –прожила короткую жизнь. Она умерла в возрасте 26 лет и оставила сына Даню (Даниеля), который после ее смерти воспитывался в семье. Она была замужем, но на четвертом году брака ее настигла смерть. Что стало с ее мужем Аивасом, мне неизвестно, как и обстоятельства ее смерти. Даня Аивас был успешным инженером. В 20-е годы он тоже был сослан за границу. Во время такой поездки (командировки) он навестил дядю и тетю Аппак еще на улице Галилея. Он умер только после Великой Отечественной Войны в 1972 году.
Одним из самых успешных братьев был Илья Федорович Шапшал, рожденный 23 января/ 4 февраля 1878 года. Он учился медицине с целью стать хирургом. По этому поводу его профессор в Одессе посоветовал ему поработать несколько лет в Анатомическом Институте в качестве подготовки к хирургии. В анатомии он остался на всю жизнь. После активной и работящей жизни он умер в Софии в 1945/46 после освобождения Красной Армией. В конце Первой Мировой Войны ему предложили работать в университете в Белграде. Семья переехала в Югославию. Но после приезда выяснилось, что это место уже отдали другому. Он был вынужден перебиваться как практикующий врач. Я еще познакомился с людьми, которые знали его как врача. Тогда у них остался только старший сын Сергей, младший умер в Одессе во время войны (1917) от холеры. Во время бегства в 1918(?) году на свет появилась дочь Наташа (Наталья). После фиаско в Белграде пришло спасение в виде приглашения на кафедру анатомии в Софии. Последовали успешные, насыщенные работой годы. В науке он занимался анатомией мозга. Во время его интенсивной работы со студентами появился первый 3-томный учебник анатомии на болгарском языке. Первое издание выходило том за томом в 1926, 1927 и 1930 годах. Едва ли в Болгарии есть врачи или профессоры университетов моего поколения, которые бы не слышали о нем. Когда он уже очень больной лежал дома в ожидании смерти, в то время как советская армия освободила страну и избавила ее от нацистов, он пережил утешение и радость от того, что его сограждане его помнят. Делегация Красной армии навестила его с приветствиями, пожеланиями и готовностью помочь, но было уже слишком поздно – рак бронхов уже поразил его организм, и ничего нельзя было сделать. Я помню, как посещал его в Голландии на улице Пауля Габриэля в его квартире. Он путешествовал по Западной Европе, это было в 1932 году, чтобы собрать впечатления и материалы для создания новой анатомии в Софии. Я был у него переводчиком и слушал его убедительные аргументы, чтобы я пошел учиться медицине. Его слова еще долго звучали у меня в ушах, но решение сменить направление учебы определенно пришло на смертном одре моего дедушки Луиса Бернхофа. Произошла ли перемена под впечатлением от его смерти, или было ли это просто вдохновением, я сейчас не могу сказать, но факт остается фактом – в 1933году я поступил на медицинский факультет. Вскоре после окончания войны и смерти моего дяди Илюши вся семья, его жена Анна и дочь Наталья Ильинична со своим мужем Власовым и дочерью, в последствие очень красивой молодой девушкой, была репатриирована в Советский Союз. Сначала они жили в Одессе. Позже Власова перевели в Москву на военный завод, она, Наташа, руководила амбулаторией, где обслуживались трудящиеся женщины. Мать, Анна, к тому времени уже умерла в Одессе, если я не ошибаюсь. Со своей коллегой и хорошей знакомой, но не подругой, профессором Татьяной Демьяновной Миримовой мы искали ее в Москве. Она жила на окраине города, на Борисовских прудах. Я смог ее ненадолго увидеть, видел ее дочь – Наташа прервала свою работу на некоторое время. Вскоре после этого я получил еще одно письмо, у нее был инфаркт, и она умерла – тогда все контакты были потеряны. С Власовым я никогда не общался – ему запрещался любой контакт с западными странами – он был носитель государственной тайны. Когда она еще была жива, она всегда спрашивала про Сергея и его сына Толю – я мог ей рассказать только о его смерти, Энтони переехал со своей женой в Канаду, где эта ветвь семьи Шапшал выросла еще на 4 потомка – 3 мальчика и одну девочку.
В этом месте я добавлю рассказ о тете Лидии Федоровне Аппак-Шапшал, самой младшей дочери семьи Шапшал. В 60-е годы профессор Бойчев, ординатор ортопедии и директор клиники в Софии, попросил у меня данные об Илье Федоровиче Шапшал, профессора анатомии в университете в Софии, чтобы опубликовать статью о нем в болгарском журнале. Интерес к биографическому повествованию был высок потому, что занимающие ведущие позиции в то время врачи только за небольшим исключение мучились у моего дяди и сохранили о нем добрую, благодарную память. Его место в болгарской науке было непревзойденным не в последнюю очередь благодаря тому, что первый трехтомный учебник по анатомии на болгарском языке принадлежал его перу. Письмо уважаемого коллеги Бойчева, с которым меня кроме всего прочего связывали дружеские отношения, несколько смутило меня. Какой биографический материал я мог предоставить по его требованию, если я знал своего дядю только в рамках семьи, как успешного старшего брата своего отца? Впечатление, которое оставили у меня короткие встречи с ним, вряд ли могли вызвать интерес врачей. Так я обратился к тете Лидии с просьбой записать что-нибудь про него по ее воспоминаниям. К счастью, моя просьба нашла резонанс, который ограничился нетолько деловым перечислением важных дат в жизни моего дяди, а я стал обладателем 15-страничного манускрипта, который повествовал о целом отрезке времени семьи Шапшал, братьев Ильи и Якова, где также упоминались младшая дочь Лилия и старая, в прошлом крепостная, няня. Я подобрал оттуда нужные данные для профессора Бойчева, 6-страничный манускрипт, но здесь оставляю тетино повествование для не знающих русский язык членов семьи в дословном переводе.
Илья Федорович Шапшал родился 13января 1978 года в Санкт-Петербурге в семье табачного фабриканта. Родители были родом из Крыма. Отец родился в Ялте, мать – в Севастополе. 7 ноября 1868 года отец женился, ему тогда было 30лет, а мать еще не достигла 16-летия. Сначала они жили в Киеве, где отец Ильи Федоровича со своим компаньоном руководил фабрикой по производству платков (полотенец). В Киеве у них родилось трое детей, сын Михаил, почти через 3 года второй сын Ефим и еще через 2 года дочь Анна. В это время отец распустил совместное предприятие и переехал со всей семьей в Санкт-Петербург, где он самостоятельно основал большую табачную фабрику. Сначала на фабрике работало1000 человек, затем фабрика разраслась до 2000 работников.
Когда родился Илья Федорович, егосестре уже было 4 года. Между сестрой и Ильей Федоровичем на свет появился еще один брат, но он умер, даже не дожив до года. О нем заботилась няня, которая приехала с семьей из Киева в Петербург.
Илья Федорович рос спокойным, здоровым, немного флегматичным мальчиком. Когда ему исполнилось 3 года – кэтому времени у него уже появился брат Яков, ему был 1 год – к нему приставили немецкую гувернантку по имени Мария Павловна. Она искренне любила мальчика и потакала всем его капризам. Можно без преувеличения сказать, что это не она его, а он ее воспитывал. Тем не менее результат был хороший: в 4 года он свободно говорил по-немецки. Когда ему было 7 лет, а его брату 5, вместо немецкой пришла французская гувернантка, мадам Вержени, которая, как и старая няня, оставалась в семье до конца своих дней. Одновременно к обоим братьям был приставлен студент Шпаковский. Он приходил ежедневно, чтобы обучать наукам.Т.к. мадам Вержени преподавала также старшим детям, французский укоренился в семье как повседневный язык. В 1888 году 10-летний Илья Федорович пошел в первый класс гимназии (подготовительный класс не считается, в классической гимназии было 8 классов). В той же гимназии в старших классах учились оба старших брата.
Непростительным упущением было бы при описании детских лет Ильи Федоровича не упомянуть старую няню. Она была еще крепостной. Она рано потеряла родителей и росла круглой сиротой. Когда она выросла, хозяева выдали ее замуж за мужчину, которого она не любила. У нее не было детей, и когда она овдовела, уже не будучи молодой, она искала себе место (при царе Александре II крепостное право было отменено). Она поступила на службу в семью Шапшал в Киеве и воспитала их шестерых детей. (После двух младших братьев на свет появилась еще одна дочь). Няня была безгранично предана семье Шапшал; она считала, что она не могла бы найти себе лучших хозяев, и что на всем свете не было более умных и красивых детей. Раньше во многих русских семьях жили такие няни. Она была безграмотной, но, несмотря на это, умной. Она с достоинством выступала, имела свои собственные взгляды и была очень упорной в достижении своих целей. Она могла интересно рассказывать о временах, когда была крепостной, и знала много сказок. Все дети восхищались ею и искренне любили ее и, даже когда они уже из-за возраста не находились под ее присмотром, они часто отправлялись в детскую, чтобы с ней поболтать. В доме унее было привилегированное положение. Слуги уважали ее и называли не по имени, а по отчеству – «Меркуровна». Ее звали Екатерина Меркуровна Летучая. Она считала детскую комнату своей вотчиной и не допускала никого туда проникнуть. Она считала, что у хозяев и без того много дел и забота о детях - не хозяйское это дело: «Дети здоровы, умыты, чисто одеты….. Что вам еще нужно?». Она дожила в семье до 105 лет и умерла в 1916году. Она неохотно отпускала детей из детской, особенно трех младших. Из-за разницы в возрасте дети разделились на 2 группы – трое старших и трое младших. Няня всегда очень беспокоилась, чтобы к детям не предъявляли повышенных требований и претендовала на право защищать их от избытка наук, но одобряла занятия танцами, гимнастикой, музыкой: «дети должны получать удовольствие….».
Илья Федорович в детстве любил полениться и часто прибегал к помощи няни, когда не делал задания, чтобы она обратилась к гувернантке или учителю, что «у ребенка болит голова» и по этой причине задания не могли быть выполнены. Верили они этому или нет, но они предпочитали с ней не связываться, т.к. она была в состоянии испортить им дальнейшую жизнь в доме, поэтому все жили с ней в мире. Она всегда добивалась признания, следующий пример иллюстрирует это. Она водила детей на прогулку в Овсянниковский сад неподалеку от квартиры. Няни сидели на скамейки, пока дети играли. Это произошло с точнейшим отбором как нянь, так и детей. В этот сад приходила также няня с детьми табачного фабриканта Мангуби. Семьи знали друг друга, но из-за деловых разногласий все контакты были оборваны. Няня подружилась с няней семьи Мангуби. Ей пытались разъяснить, что эта дружба неуместна, но на все объяснения она отвечала: «Няня хорошая, дети не спорят – все остальное меня не касается…», и все оставалось по-старому. Забыли ли семьи между тем свои разногласия или были ли они необоснованны, уже не выяснишь, но было решено, что каждая семья даст по большому мячу и знакомство возобновится. Потом в семье Шапшал долго смеялись по этому поводу и подкалывали няню, что она примирила двух враждебно настроенных фабрикантов.
После поступления в гимназию Илья Федорович не отличался особым прилежанием, учился средне, но благодаря своей одаренности ему всегда удавалось перейти в следующий класс. Только в 6-ом классе он остался на 2-ой год, но это произошло из-за болезни. Он заразился и заболел свинкой, за которой последовало много осложнений. В конце концов, он заболел менингитом. Он болел 4 месяца, но к счастью болезнь отошла.
Каникулы в гимназии длились летом 3месяца. Города пустели, все семьи переезжали на дачи неподалеку от их жилья. В городах оставались только мужчины, которые после окончания работы присоединялись к своим семьям. Семья Шапшал снимала очень большую дачу. Кроме самой семьи, там находились племянники, племянницы, подружки дочерей и друзья сыновей. На летнее время для младших гимназистов в дом брали учителя, обычно это был друг старшего сына, студент медицинской академии, Василий Емельянович Рикерсен. Дети его очень любили, тем более что они были освобождены летом от учебы. Считалось, что они должны отдыхать и набираться сил перед зимой. Но все же дети должны быть заняты. Так для всей толпы организовывались пикники. Отправлялись на целый день с большим количеством провизии. Вечером разжигали костер, играли в теннис или крокет, ловили рыбу, катались на лодках, делали гимнастику или просто гуляли по окрестностям. Илья Федорович с удовольствием ловил бабочек и собрал довольно солидную коллекцию, в то время как его младший брат Яков посвящал время ботанике. В этих занятиях им помогал Василий Емельянович Рикерсен. Очень неохотно дети возвращались в город, чтобы снова посвятить себя скучным занятиям. Они действительно были слишком загружены, т.к. родители полагали, что дети обязательно должны выучить несколько языков, играть на фортепиано, а также танцевать и заниматься гимнастикой. Когда детям исполнялось 14 лет, их регулярно водили в театр на оперу и драмы. До этого возраста они также посещали театр, но только воскресные дневные представления. Разумеется, эти занятия были не напрягающими, дети это любили, но на все нужно время, а его не хватало, т.к. они только в 15 часов возвращались из гимназии. Описанное происходило только во время учебы в гимназии, когда они становились студентами, они были вольны выбирать себе занятия сами. Так, Илья Федоровичизъявил желание вместо игры на фортепиано брать уроки пения. У него был красивый бас, и его желание было исполнено. Его младший брат Яков брал уроки рисования. Позже он получил образование в Париже и стал художником.
Прекрасное и плодотворное лето навсегда осталось в воспоминаниях детей. Его проводили на Волге, недалеко от города Рыбинск, в деревне Красная Горка. Самым старшим братом был Михаил, студент естествознания; его профессором был Петер Францевич Лезгафт. Он был также организатором высших курсов для женщин – они назывались «Лезгафт-курсы».Эти курсы посещала старшая сестра Анна, после того как она рано закончила гимназию. Студенты и участницы курсов очень ценили профессора Лезгафта. Он тоже проводил каждое лето на Волге, недалеко от города Рыбинск, в деревне КраснаяГорка, где он строил дачу. По-видимому, он так рассказывал о том, как проводил летнее время, что Илья и Анна сподвигли родителей проводить лето там же. Лезгафты помогли снять скромную дачу, собственность двух молодых сестер. Обе сестры переехали на лето в соседний флигель. Так семья Шапшал поехала этим летом на Волгу, но на этот раз без учителя и гувернантки, только с горничной. Кухарку взяли в Рыбинске. Уюта и комфорта было немного. Чтобы купить продукты, нужно было 2 раза в неделю ездить в Рыбинск. Но, несмотря на все это, все были счастливы и довольны. Здесь были совсем другие развлечения: ходили в лес собирать грибы и ягоды. Мы раздобыли куриц, и они высиживали птенцов в инкубаторе. Но самым большим удовольствием были визиты на дачу профессора Лезгафта. Его племянник, Эмилий Францович Лезгафт 26-27 лет от роду, тоже проводил каждое лето на даче профессора. Дядя очень любил его и рассматривал как своего преемника. Он действительно потом стал уважаемым профессором, так же как и его известный дядя. Там жила также преподавательница гимнастики для больных и ассистентка Лезгафта Анна Адамовна. Она была супругой профессора. Рядом с дачей находилось большое пространство, где Анна Адамовна ежедневно организовывала различные игры. В них принимали участие как дети, так и взрослые. Позже, когда профессор Лезгафт умер, а Илья Федорович Шапшал был уже профессором Одесского университета, Анна Адамовна стала его ассистенткой.
Вся компания проводила вечера побольшей части на даче Шапшалов за чайным столом. Обе сестры, владелицы дачи, присоединялись к ним и развлекали общество своим прекрасным пением. Они постоянно жили в деревне и поэтому очень радовались оживлению своей жизни в летний период. В июле приехал Илья Федорович со своей семьей.
В 1891 году в России царила эпидемия холеры, много людей умерло, особенно в деревнях. Профессор Лезгафт решил создать в пораженных холерой областях врачебные амбулатории. Он, его племянник, Анна Адамовна, еще некоторые обитатели его дачи, оба моих брата Илья Федоровичи Ефим, еще гимназист последнего класса, собрались посвятить себя уходу забольными. Моя 17-летняя сестра Аня тоже хотела с нами, но родители ей неразрешили. Красная Горка опустела – в начале августа Шапшалы вернулись в Петербург. Последствием предприятия профессора Лезгафта по уходу за больными холерой стал выбор будущего образования моего брата Ефима. В следующем году он окончил гимназию и поступил на медицинский факультет Московского университета. Он закончил учиться через 5 лет.
Последние каникулы оба брата провели в Крыму, в имении тети недалеко от Симферополя. Там были ребята их возраста.Они с удовольствием предавались конному спорту. 2 следующих лета семья провела за границей, в Германии и Австрии. А потом снова на даче недалеко от Петербурга. Семья всегда принимала племянников в возрасте младшего сына и кузин в возрасте младшей дочери. Мать племянников была вдовой с небольшими средствами. Так, второго, 11-летнего сына, отправили в Петербург. Кузина рано потеряла маму и не очень ладила с отцом. Эти дети получали такое же воспитание,как и собственные, а после окончания школы семья Шапшал отправила их за границу для продолжения образования. Однажды в доме жил совершенно чужой 16-летний мальчик. Наш отец ездил тогда в Турцию на закупки табака. По этому поводу его попросили взять мальчика в Петербург. Та его должны были принять родственники.Но они отказались взять его к себе, так он остался в семье Шапшал. Его звали Пьер, по-русски он не говорил, только по-французски. Семья была вынужденананять для него учителя и одеть с ног до головы, т.к. у него с собой были только летние вещи. Бедный ребенок страдал от холодного климата и заболел воспаление легких. Когда наш отец в следующем году обратно привез его к родителям, он прожил еще несколько месяцев и умер от туберкулеза.
Апатия Ильи Федоровича, которая была заметна в детстве, между тем совсем исчезла. Он стал общительным веселым человеком, он так же любил подтрунивать над другими. Но он хорошо ко всем относился. Например, Пьера он никогда не подкалывал, сочувствовал ему и защищал. И тот часто обращался к нему со своими проблемами. Когда Пьер заболел, Илья Федорович часами сидел возле его кровати. Он вообще принимал очень близкок сердцу, когда заболевали члены семьи, особенно если это была мама, которую он искренне любил.
Он ничего не стеснялся, если хотел что-то получить. Больше всего на свете он любил сладости. Все, что ставили на стол, мгновенно исчезало. Поэтому было решено, все сразу делить. Свою часть онмгновенно съедал, после чего начинал клянчить у других. Особенно у сестры. Гости и посетители любили ее и часто приносили ей сладости, как самой маленькой. Конечно, она делилась с другими, но ему этого было недостаточно. Он появлялся в комнате 6-летней сестры, падал на пол с закрытыми глазами и говорил, что он умер и не оживет, прежде чем она не поставит рядом с ним коробочку конфет. Она собственно не хотела отдавать конфеты, но имела сострадание к покойному брату и отдавала конфеты в его распоряжение. Он«умирал» много раз, и сестра часто по нему грустила. Но он ее тоже баловал, приносил ей картинки и книжки. Впоследствии он контролировал, что она читает, давал ей список книг, которые она должна прочесть. При этом он прекрасно понимал, как обернуть все с пользой для себя. В средних классах гимназии нужно было прочитать произведения Гоголя. У Гоголя были также страшные рассказы, как«Вий», «Страшная месть» и другие. Углубившись в своей комнате в чтение, Илью Федоровича так охватывал страх, что он велел сестре идти к нему, сажал рядом с собой и громко читал ей вслух, из-за чего сестра всю ночь не могла заснуть и везде видела ведьм и злых духов.
Илья Федорович был прекрасным другом. Он легко заводил знакомства с другими людьми. Эта черта отличала его еще в гимназии, а также позже в университете. По воскресеньям у нас собиралось много знакомых. Наши мамы и папа оба были из Крыма. Когда они молодыми людьми приехали в Петербург на учебу, они часто приносили своим родителям письма, адресованные нашему отцу, с просьбой сделать наш дом доступным для студентов. Само собой разумеется, им никогда в этом не отказывали. Т.к. везде знали, что у Шапшалов собирается молодежь, приходили также их знакомые, так что попраздникам обеденный стол нужно было накрывать на 25 или более персон. Срединих было много студентов и студенток медицинского факультета. Раньше в Петербурге существовала только медицинская академия, позже в университете организовали медицинский факультет. В это время старший брат был на Кавказе, второй в Москве, наша сестра за это время вышла замуж. Хотя молодые люди были старше обоих младших братьев, отношения между ними были очень дружескими.
Илья Федорович закончил учебу в гимназии, получив в 1897 году аттестат зрелости, и поступил на факультет естествознания Петербургского университета. Во время его учебы в университете вспыхивали беспорядки и забастовки. Правительство проводило много арестов, Илья Федорович тоже попал под арест. Родители восприняли это очень спокойно, боялись только, что молодые люди будут в тюрьме голодать. Они ежедневно отправляли посылки в камеры арестованных студентов. Илья Федорович провел в тюрьме почти 6 месяцев. Университет был закрыт. Он поехал в Париж, чтобы там продолжить учебу. Когда университет снова открыли в начале учебного года, он вернулся в Петербург. В 1903 году он закончил учебу на факультете естествознания в Петербурге и поехал в Одессу, чтобы поступить там на медицинский факультет. Благодаря его предыдущей учебе его сразу взяли на 3-ий курс.
1900,1901 и 1902 годы были для семьи Шапшал очень трудными. Умерла сестра матери,она была одного возраста со старшим сыном и с молодости жила в нашем доме. Благодаря ее общительности и желанию развлекаться ее очень любили. Спустя полгода трагически погибла невеста брата Ефима Федоровича, который уже был врачом. Еще через полгода на четвертом году брака умерла 26-летняя сестра Аня. Отец не мог вынести этих потерь. Он прожил после смерти дочери еще несколько месяцев и умер в Ялте в мае 1902 года в возрасте 64 лет от последствий лейкемии. Жизнь семьи Шапшал заметно изменилась в следующие годы, стало тише, дети разлетелись, дом опустел. Все эти смерти плохо отразились и на нашей маме,хотя ей тогда было только 49 лет. Старший сын Михаил Федорович был женат и нежил в родительском доме. Второй сын, Ефим Федорович, служил военным врачом в Жмеринке, Илья Федорович учился в Одессе на медицинском факультете, самый младший сын, Яков Федорович, пошел добровольцем на военную службу и был откомандирован в Ригу. ( Добровольцами допускались только те, кто окончил учебу и мог это доказать. В этом случае им значительно сокращалось время службы). Илья Федорович не был привлечен к военной службе из-за глаз. Михаил Федорович, как старший сын, был освобожден от военной службы. Оба брата, которые были на службе, пережили 2 войны, в Маньчжурии и мировую войну 1914-1918 года. Младший брат был тяжело ранен через полгода после начала мировой войны. В доме остались только младшая дочь и кузина, не считая старую няню. Было решено переехать в меньшую 6-комнатную квартиру и сократить персонал. Хотя братья все время приходили в гости, в маленькой квартире было гораздо уютнее, чем в больших опустевших апартаментах. Наша мама дожила до 77 лет и умерла без страданий в1930 году вследствие сердечной недостаточности.
В 1904 году 26-летний Илья Федоровичженился на 18-летней дочери одесского профессора Танатара. Медицинский факультет он окончил в 1906 году. После защиты диссертации у него появилась возможность преподавать в университете в качестве частного преподавателя. Вскоре после этого ему предложили профессуру в Черкове, а затем в Казани. Его профессор, заведующий кафедрой, резко возражал против этих предложений. Он был болен, и Илья Федорович уже долгое время читал его лекции по анатомии. Профессор редко показывался лично. Для него Илья Федорович был преемником и последователем. И действительно, 33-летнему Илье Федоровичу предложили стать заведующимкафедрой Одесского Университета. Как профессор Илья Федорович был достаточнострогим и требовал от сотрудников и студентов полной отдачи. Он радовался своей большой популярностью, он читал лекции в переполненной аудитории.
Наш отец оставил после смерти внушительное землевладение в Гаграх на Кавказе. Эта земля была поделена между наследниками. За матерью была закреплена доля с только что построенным домом. Она жила там в августе и сентябре, где ее навещали уже женатые дети. Илья Федорович еще студентом и Ефим Федорович взяли совместно часть, которая простиралась от дороги в гору. На горе располагалась обширная площадь. Они собирались построить там санаторий для больных туберкулезом. Сначала они построили внизу школу и наняли учителя. Эта школа просуществовала очень долго. А санаторий, напротив, не был построен. Этот план отложили, т.к. Ефим Федоровичво время войны постоянно мотался между Россией и Японией и после окончания войны в России уже не хотел успокаиваться, из-за этого было очень сложно осуществлять строительство. А затем оба брата пришли к мысли, что, может быть, они больше нежелают хоронить себя в больнице.
У Ильи Федоровича было 2 сына. Первый, Борис (Боря), умер в1917 году в возрасте 8 лет от дизентерии. Вскорепосле этого на свет появилась дочь Наташа. В 1919 году, во время оккупации Одессы добровольной армией, Илья Федорович получил приглашение в Сербский университет в Белграде. Он ликвидировал все в Одессе и уехал из города со всей семьей, чтобы приступить к профессуре в Сербии. Однако по приезду в Белград выяснилось, что из-за интриг он не может занять это место. Ему предложили место учителя по естествознанию в гимназии. Тяжелая, полная забот жизнь ожидала его в Югославии еще и потому, что его мало интересовали уроки в гимназии и материальная ситуация была очень плоха. Когда он через некоторое время получил приглашение в университет в Софии на кафедру анатомии, такое же предложение последовало и в Белграде. Это предложение он отклонил, чтобы принять предложение из Софии. В 20-е годы он переехал в Софию. Первый год он читал лекции на русском, а после на болгарском языке. Там он издал первый 3-томный учебник по анатомии на болгарском языке. Илья Федорович умер в 1949 году в Софии в возрасте 71 года от рака легких. Его дочь Наталья окончила медицинский факультет в Софии, вышла замуж за инженера и переехала вместе со своей матерью сначала в Одессу, а затем в Москву. Оба работают по профессии. У них 15-летняя дочь. Вдова Ильи Федоровича умерла в Москве. Сын Сергей живет в Англии, женат,у него 2 сына.
Лично я мало что могу добавить к этой биографии, т.к. ребенком, а позже студентом, я особо не участвовал в жизни своего дяди. Я видел его несколько раз в жизни и от случая к случаю переписывался с ним. В нашей семье его очень уважали, и он производил на меня, молодого абитуриента, всегда огромное впечатление. Он определил мое будущее, так что я решил с философско-исторического факультета перейти на медицинский. Моя вступительная речь при назначении заведующим кафедрой была посвящена ему. Попоручению университета Софии в начале 30-х годов он предпринял учебную поездку по западноевропейским странам, чтобы изучить там устройство анатомических институтов. По этому случаю он посетил также кафедру анатомии университета Лейдена. Я сопровождал его тогда в качестве переводчика к профессору Барге. Примерно через 7 лет после этого я окончил учебу медицине и посвятил себя ортопедии, с особой любовью относясь к анатомии, а в 1950 году я защитил докторскую диссертацию и получил должность преподавателя высшего учебного заведения. Наступившее тогда время национал-социалистического гнета отрубило все контакты. После удивительного марш-броска Красной Армии и освобождения Запада союзническими англо-американскими войсками в конце 40-х годов контакты снова стали возможны. Встречи, правда, не осуществлялись, было слишком много забот о собственном существовании, чтобы еще думать о поездках. В 1947 году последствиянационал-социалистического преследования унесли на тот свет моего отца. Через несколько лет после этого (1949) умер мой дядя, о котором мы храним теплую память.
Это было мое добавление к рассказу моей тети Л. Аппак-Шапшал для г-на профессора Бойчева.
Младшая дочь семьи Шапшал, Лидия Федоровна, рожденная в Санкт-Петербурге 22 октября/4 ноября 1989 года(наверное, 1889 – опечатка), вышла замуж за адвоката Якова Елисеевича Аппака. Согласно сохранившимся документам, он родился 19/31 марта 1878 года в семье Елисея Осиповича Аппака (Элиша Осипович Аппак) из Бахчисарая и его жены Султан Аппак в Нижнем Новгороде.
Они имели там табачную фабрику и выпускали папиросы вместе со своими родственниками Катык. Его первый процесс в качестве адвоката после открытия своей частной практики в Санкт-Петербурге принес ему сенсационный успех. Речь шла о ненадлежащим образом проявленных фотографиях одной богатой дамы, которая предприняла поездку в Египет и намеревалась сохранить свои впечатления о поездке в иллюстрированной форме. Неграмотность фотографа разрушила ее старания сильно разочаровавшим ее образом. Она подала на него в суд, требуя возмещение ущерба с помощь адвоката, моего дяди и крестного Якова Елисеевича Аппака. Позже он закрыл свою адвокатскую практику и посвятил себя управлению сигаретной фабрики Шапшал Фрер (Chapchal Frères), директором которой он оставался дореволюции. Экспорт русских сигарет (папирос) с длинным мундштуком в Нидерланды имело потом для существования семьи Аппак-Шапшал большое значение.
До замужества моя тетя Лилия пробовала себя в качестве актрисы, но отказалась от профессии в пользу жизни жены директора фабрики с 2000 работников, достаточно загруженной и полной общественных обязанностей. От брака моей тети Лилии 2/15 июня 1907 года появился на свет сын Андрей (Андрè), полное имя Андрей Яковлевич Аппак.
Семья Аппак-Шапшал вела достаточно роскошную жизнь, чему они отчасти были обязаны своему положению. Широко отмечали праздники, принимали много гостей, посещали театральные представленияи балы. Не без критики на тогдашние нравы рассказывала тетя Лидия об одном празднике, который начинался в одном ресторане. Когда он закрылся, прислали кучеров и карет в достаточном количестве, чтобы поехать домой вместе со всем обслуживающим персоналом и оркестром в полном составе. Собственных слуг тоже разбудили, и праздник мог продолжаться дальше. Революция положила этой жизни быстрый конец и означала отъезд за границу. Фабрика была конфискована. Одно из значительнейших рабочих собраний состоялось на территории фабрики, на котором выступал лично Ленин. Тетя, дядя и Андрè, которого до этого времени воспитывала немецкая гувернантка, поехали на юг России, который еще не был охвачен революцией. Они оставались там до того времени, пока не потребовался новый побег через Турцию. Их первой остановкой был Париж. Оттуда, Андрè уже ходил в русскую гимназию в Париже, их путь последовал в Голландию, где они остались до конца своих дней.
Импортер русских сигарет фирмы Chapchal Frères, некий господин Цвартау, собирался открыть в Делфте фабрику русских сигарет и использовать при этом хорошо зарекомендовавшее себя имя Шапшал. С этой дерзостью он обратился к моему дяде. Фабрику открыли. Поводом для этого стало роскошное здание на судоходном канале. Семья Аппак осталась жить в Гааге на улице Галилея (Galileistraat). Дядя ездил туда-сюда по работе.Андрè учился в немецкой гимназии на Бахманштраат (Bachmanstraat), где он также сдал экзамен на аттестат зрелости.
Фабрика процветала, сбыт был больше, чем просто удовлетворительным. Но со временем вкус клиентов изменился, конкуренция сигарет Мисс Блач (Miss Blache) сделалась неприятно заметной. В то время дядя пристрастился после еды и до вечернего чая, полдесятого, ездить каждый день в город – мой отец, всегда склонный к ироничным замечаниям, шутил, что он ездит в город считать пустые пачки от сигарет Chapchal Frères. Действительно, дядя Аппак не обделял своим вниманием количество выброшенных сигаретных пачек. Были составлены новые табачные смеси, но время сигарет Шапшал прошло, а еще наступило не очень хорошее время с точки зрения экономики. В политике начали сгущаться первые тучи угрожающего, тогда еще не воспринимаемого всерьез, немецкого национал-социализма. Фабрика прекратила производство, дядя стал безработным. Андрè еще учился в Делфте в техническом институте, тетя открыла салон модной одежды, который вскоре стал отлично процветать. Они переехали в более хороший район, дядя помогал по хозяйству, причем с особой тщательностью он убирал квартиру пылесосом. В это для него не очень радостное время появился новый проект. Его пригласили в Ригу руководить табачной фабрикой. Предложение казалось перспективным, защищенный недавно полученным голландским паспортом, он отправился в путешествие – тетя и Андрè остались в Гааге. Это было начало 30-х годов. Андрè окончил учебу иполучил диплом инженера по машиностроению. Я начал учиться, тетя постоянно работала в ателье и 2 раза в год ездила в Париж приобретать новые модели. Дядя работал в Риге и был заметно доволен успехом. Но все должно было поменяться. Андрè сменил много мест работы и наконец-то работал в гараже. На инженеров небыло спроса – их было слишком много. Нацисты действовали, и Сталин не сидел сложа руки. Красная Армия вступила в балтийские государства, чтобы восстановить положение, которое было перед концом Первой Мировой Войны. Дядя должен был уехать из Риги, контролируя доставку некоторых золотых вещей и ювелирных изделий, но он был вынужден уехать из страны без всего. Снова безработица, снова он бегает по квартире с пылесосом, а тетя шьет.
Разразилась Вторая Мировая Война – Нидерланды были потрясены – семья Аппак переселилась и заняла более маленькую квартиру на улице Шенккаде (Schenkkade). Дядю арестовали якобы за то, что он не отметился при регистрации евреев. Не без причин мы предполагали донос. Новскоре дело было улажено. Офицер немецкой нацистской службы был очень хорошо осведомлен об этнической принадлежности и об этносе России и приказал немедленно освободить дядю, т.к. караимы не являются семитами. Однако вскоре после этого их настиг еще более тяжелый удар. Их квартира стала жертвой бомбежки – они потеряли все и смогли спасти только собственные жизни. Они снова переехали, на этот раз к знакомым, в двухкомнатную квартиру. Только после окончания войны они смогли снять квартиру на улице Van Hogenhoucklaan и спокойно жить, хотя тетя все ещепо случаю работала для своих старых клиентов. В 1958 году дядя умер от сердечного приступа. Вскоре после этого, в начале 60-х годов, я был уже в Базеле, от сердечной недостаточности внезапно умер Андрè. Тетя и Соня остались одни. Соня развела активную деятельность в Университете Лейдена, где она преподавала русский язык и литературу.
Соню очень ценили – студенты ее уважали. Ее знания русской литературы были удивительны. В то время она ездилатакже в СССР и обзавелась важными контактами. Но трагичность ее жизни была предначертана. Однажды она пожаловалась мне на бедро. Рентгеновский снимок показал огромную опухоль кости – она умолчала о том, что у нее рак молочной железы – это была огромная, разрушающая кости метастаза. Через неделю или две она, мучаясь от боли, поступила ко мне в клинику в Ниймегене на лечение к рентгенологу и лучевому терапевту, который трогательно о ней заботился и действительно немного продлили ее жизнь. Она лежала на своей кровати и с огромной выносливостью преподавала студентам, для которых само собой разумеющимся было поехать к ней в Гаагу. В конце концов,она была вынуждена поступить на лечение в клинику университета Лейдена. Несмотря на прекрасный уход и лечение, разрушение наступало стремительно. Вскоре обнаружились метастазы печени. Она знала, что это значит. Она сама позвонила по телефону, хотела попрощаться, я поехал в эту отдаленную клинику за пределами Лейдена, мы говорили около 10 минут, больше она не выдерживала, на следующийдень она умерла. Ее перевезли в Гаагу, и старокатолический священник похоронил ее в фамильном склепе Аппаков.
Не менее трагично скончалась тетя Лиля. Она осталась жить одна. Я ее регулярно навещал. Наши беседы всегда были очень увлекательны. Силы покидали ее все больше. В конце концов это привело к неукротимому кровотечению. У нее обнаружили карциному матки. Вскоре после этого она умерла в Броново Цикенхуис (Bronovo Ziekenhuis) 11 июля 1980 года.
Генеалогическое Древо семей Шапшал и Аппак можно посмотреть на нашем сайте http://www.karaims.ru/dpage.php?cod=ru
Воспоминания предоставлены к опубликованию Михаилом Алексеечем Аппак (Москва).
